ИЛЬЯ ЖУРБИНСКИЙ

КАРАНТИН

На удалёнке, в карантине,
Где радуги над головой,
Застряв в незримой паутине,
Скучаю под собачий вой.

Вся жизнь – в двух старых мониторах,
И мышь в руке, как царский жезл.
А у соседей на заборах
Сквозь ржавчину мерцает жесть.

Зачем цветут кусты сирени?
Зачем сегодня выходной?
Сжимается кусок шагрени.
Долбит ковчег библейский Ной.

ПРОЗЕРПИНА

В подземном царстве, на перине
Шесть долгих месяцев в году
Плутон мечтал о Прозерпине,
Нектар лакая на спирту.

В суровом этом постоянстве,
То в царстве мёртвых, то живых,
В мифологическом пространстве,
Вдали от сводок биржевых,

Античным методом вахтОвым
Шесть месяцев была она –
Царицей в царстве васильковом,
Шесть месяцев – ему жена.

И не роптала в удалёнке:
Что царство мёртвых, что отстой,
Лишь старики, да старушонки,
И муж, Плутон, всегда бухой.

А я скучаю в карантине,
И всё не то, и всё не так.
И дома, словно на чужбине,
Пью ностальгию натощак.

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ ГУМИЛЁВА

Смешались
колчаны и копья
в упругой строфе,
Расселины скал,
вой шакалов,
фрегаты флотилий,
И ветер в траве,
и щербатые стены Бастилий,
И вечный огонь,
и невечный,
и туз в рукаве.

Он спит и не спит.
Предрассветной волной наплывают
Тепло пирамид,
ассирийский подвешенный сад.
А солнце сияет,
и молния в небе сверкает,
То звуки там-тама,
то грома свинцовый раскат.

Он дверь приоткрыл
в это странное неопространство,
Проник в этот мир
штормовых ярко-красных ночей,
Где кружатся карты
загадочного пасьянса,
Где хлопанье крыл
и носатые маски врачей.

Весна 2020

Об авторе:

вернуться к списку авторов →